В Московском академическом театре Сатиры - премьера. Спектакль «Между светом и тенью по пьесе Теннесси Уильямса.
Анастасия ПЛЕШАКОВА, Радио "Комсомольская правда" — 22.10.2010

Накануне премьеры к нам на радио «КП» пришла актриса Алена Яковлева, которая в спектакле играет одну из главных ролей. Программу «Театральный роман» вели журналист «КП» Анастасия Плешакова и радиоведущий Антон Челышев. Сегодня мы печатаем стенограмму эфира.

Алена Яковлева:

- Я очень рада, такой подарок судьбы для меня, потому что я всю жизнь мечтала сыграть Теннеси Уильямса. И вот, к счастью, в нашем театре появилась такая замечательная возможность в постановке режиссера Юрия Ивановича Еремина, он ставит пьесу «Орфей спускается в ад». Пьеса замечательная, очень сложная, но радостно, потому что я считаю, что академический театр обязан хотя бы раз в несколько лет выпускать классические пьесы, может быть, не совсем комедийные – то, к чему привык наш дорогой, любимый и уважаемый зритель. Когда у меня спрашивали, что бы я хотела сыграть, я всегда отвечала, что это именно Теннеси Уильямс. Этого автора я чувствую кожей, нутром и все его пьесы мне очень интересны. А уж здесь замечательная роль и, мне кажется, спектакль будет очень интересный, потому что то, как работает Юрий Иванович, мне бесконечно импонирует. Во-первых, он прекрасно знает, что это должен быть за спектакль, за постановка. Очень интересные костюмы Виты Севрюковой. Сценография такая необычная. Спектакль яркий должен быть. Это не комедия, это драматическая история, но, конечно, мы, поскольку артисты комедийные, мы все равно в этом ищем какую-то струю ироничную, может быть, где-то, во всяком случае, может быть все, что угодно, только вот не скучно. Я думаю, что спектакль будет совсем не скучный.

Анастасия Плешакова:

- Теннеси Уильямс не часто ставят на нашей сцене.

Яковлева:

- К сожалению.

- Я разговаривала с вашим худруком Александром Ширвиндтом, и он говорил: хватит перетряхивать в гробу Островского, Чехова и Толстого, надо что-то свеженькое. Хотя Теннеси Уильямс не самый новый автор.

Яковлева:

- Вы знаете, слава богу, может быть, он и не современный, но он очень хороший. Много современных, которых просто невозможно ни читать, ни ставить. А классика есть классика. Ну, у нас если начинают ставить Чехова, то это обязательно три «Чайки» в год или пять «Дядей Ваней».

Плешакова:

- Еще любят ставить комедии английского драматурга Рея Куни.

Яковлева:

- Дело в том, что любимым авторов Теннеси Уильямса был Чехов. И он считал себя его последователем на самом деле. Там очень много психологических ходов… А что касается Куни, я считаю, что для нашего театра это подарок. Это можно любить или не любить, но это очень хорошего качества комедии. К сожалению, и комедий качественных мало. Поэтому то, что Куни пользуется таким безусловным успехом уже не один и не два года в нашем театре, это замечательно, потому что это комедия положений и кто, как ни наш театр, я играю в спектакле «Слишком женатый таксист», он, конечно, в этом смысле безупречен. Потому что это, во-первых, комедия положений, повторяю. Во-вторых, это очень определенный жанр, очень веселый. И для людей, которые хотят посмотреть хорошую, не дурацкую, не пошлую комедию, он, конечно, выдающийся комедиограф – Куни.

Плешакова:

- Тем более в переводе Михаила Мишина.

Яковлева:

- Да. Ну, если говорить о комедиях, то я считаю, что в театре должны быть не только комедии положений, а еще и классика. Потому что артисты ведь растут на хорошей драматургии..

Плешакова:

- А вообще сейчас сложно встретить хорошего режиссера?

Яковлева:

- Их не так много, и у них, наверное, большой выбор театров, пьес и т.д. И насколько я знаю, это было желание Юрия Ивановича Еремина – поставить Теннеси Уильямса. Он сказал, что я хочу поставить именно это. Еще неизвестно, как бы сложилась судьба Теннеси Уильямса в нашем театре, может быть, его никогда в жизни бы и не было, если б не Юрий Иванович – большое ему за это спасибо. И большое спасибо Александру Анатольевичу, что он позволил это сделать, потому что это в какой-то степени, может, не риск, но, по крайней мере, зритель нашего театра все-таки привык к комедии. Но это не потерянное время, это работы души, сердца, мозгов. Приходите на Куни и приходите на Теннеси Уильямса – это разные вещи. Но это не значит, что одно должно исключать другое.

Плешакова:

- Алена, я вопрос про хорошего режиссера задала не случайно. Вы, в отличие от многих других актрис, в более выигрышном находитесь положении – у вас брат режиссер.

Яковлева:

- А в каком я положении?

Плешакова:
- Допустим, можно попросить брата, чтобы он…

Яковлева:

- Нет, нельзя. У него своя судьба, у него своя судьба. Я и папу
никогда ни о чем не просила. Зачем я буду брата просить? Брат занимается своей жизнью, у него свои идеи, свои постановки. Мне даже в голову это не приходило.
Вы знаете, у меня столько работы… Если он предложит что-то интересное, если ему будет интересно со мной поработать, тогда я подумаю.

Плешакова:

- А вот такой семейственности нет, да?

Яковлева:

- Нет, абсолютно, у нас никакой семейственности нет и я очень рада, что он занимается режиссурой. Тем более, во МХАТе сейчас. Понимаете, родственные отношения – это не всегда адекватно понятию отношения близкие творческие. Мы можем быть в каких угодно хороших родственных отношениях, но это не значит, что мы творчески обязательно должны взаимодействовать. И потом, у меня так много работы, что мне не хватает времени. Я не могу ни на что отвлекаться, кроме как заниматься Теннеси Уильямсом, потому что роль сложнейшая и спектакль очень непростой.

Слава тебе, господи, что вот такой подарок мне – Теннеси Уильямс. Но мне тоже хочется развиваться каким-то образом актерским, во-первых.

Кроме всего прочего, много предложений реальных, про которые я не считаю, что это как-то дурно. Я в этом давно принимаю участие. У меня порядка 30, наверное, сериалов. И я не считаю, что это зазорно. Как к этому относиться, во-первых. И во-вторых, как это воплощать творчески. Если относиться как к халтуре и тупому зарабатыванию денег, то это тогда будет мстить тебе. А если пытаться что-то искать для себя интересное и каждый раз придумывать и стараться какой-то образ создать, историю, судьбу, характер, то в этом нет ничего. Да, Александр Анатольевич очень не любит, что мы все работаем в сериалах, но что делать…

Плешакова:

- А какие вы находите убеждения?

Яковлева:

- Ну, во-первых, я всегда ставлю на первое место театр. То есть, я не прихожу и не говорю – вот у меня есть пять дней, пожалуйста, в них поставьте спектакль. Я получаю репертуар и отдаю эти графики на съемки. То есть, съемки подстраиваю под театр. Всегда. Это, конечно, в какой-то степени не то что рабство, но просто театральные актеры к этому привыкли. К тому, что съемки мы все равно подчиняем театру. Особенно планам театра. Иногда не очень хорошо, что нет вторых составов, потому что можно и заболеть, и съемки сорвать. Но это уже выбор руководства, который я не хочу обсуждать. А что касается этой параллельной занятости, понимаете, когда есть востребованность актерская… Во-первых, наше поколение убитое в этом смысле…

Плешакова:

- То есть?

Яковлева:

- Ну, мы ж сидели 15 лет без кино, без телевидения, без сериалов. Вот я снялась в 87-м – и все, и был период провала. А это был самый творчески активный возраст. Все те роли, которые я могла бы тогда сыграть, я их уже никогда не сыграю. Потому что просто ну смешно! Молодых героинь я уже никогда не сыграю. А больше там у меня уже мамы, женщины зрелые и т.д. И точно так же все мое поколение талантливых, очень одаренных людей театральных, которые просто многие погибли, многие спились…

Антон Челышев:

- А как можно воспринимать сериал не как халтуру, а как настоящую работу, если отдаешь себе отчет, как этот сериал потом будут смотреть. Приходят с работы там домохозяйки, совершенно разных возрастов, и смотрят этот сериал под чистку картошки, под стирку белья, под подтирание носов детям, внукам… Как можно при этом при всем относиться к сериалу не как к халтуре.

Яковлева:

- Что значит в вашем понимании халтура? Вы считаете, что все должно быть высоким искусством? Под чистку картошки невозможно воспринять серьезную картину какую-то. Потом, я, например, считаю, что честнее сниматься здесь, чем в плохой художественной картине, на которую были потрачены миллионы и за которую ты несешь другую ответственность творческую. Да, здесь достаточно низкого уровня драматургия, здесь техническая сторона не всегда бывает качественная. Но эти домохозяйки никогда в жизни не будут смотреть арт-кино.

А им тоже нужна какая-то пища. Моя мама
, крайне интеллигентная женщина, воспитанная на лучших спектаклях театра Вахтангова, будучи к этому причастной, она прекрасно отдает себе отчет, что этот сериал не шедевр, но она начинает смотреть, ее интересуют судьбы людей, характеры. После одного сериала мне, например, присылали письма из города подмосковного одного и говорили, что я член семьи, что они вот посмотрят этот сериал и у них настроение поднимается. Что вот этот мой оптимизм, жизненный или экранный, он их каким-то образом очень будирует у жизни. И вот это ценно… И потом, критерий у всех разный. Да, наверное, надо зрителя поднимать до какого-то определенного уровня. Но для этого существует театр. В театре, я считаю, что там должен быть определенный уровень, там нельзя опускаться до уровня совсем ниже пояса. Потому что юмор – это такая вещь, когда вот она опускается. Вот ты опустил зрителя, а дальше следующий этап – еще ниже. И до чего мы докатимся? А сериал – это абсолютно массовая культура. К этому надо относиться как к массовой культуре. Я сейчас говорю о собственном к этому отношении. Потому что когда некоторые артисты говорят – ну, деньги не пахнут, я сразу спрашиваю сколько… Я не могу к этому так относиться, потому что я понимаю, что я обманываю зрителя. Я никогда не халтурю. Не то что я такая хорошая. А просто меня так научили. Я подкрепляю все это нервами, я затрачиваюсь так, что у меня потом может быть плохо с сердцем потом. У меня были случаи, когда я просто думала, что я умру. Я так сыграла несколько дублей в сериале, что мне было плохо, у меня был, видимо, сосудистый криз… Это вопрос спорный – никто не говорит, что хорошо это засилье. Конечно, нужно снимать хорошие сериалы. С хорошей драматургией опять-таки, потому что я переписываю каждый раз текст, я стараюсь оправдывать то, что оправдать практически невозможно. Ставлю перед собой такие актерские задачи…